Когда-то Морсал (её имя изменено из соображений безопасности) могла обратиться в один из нескольких женских приютов в Афганистане.
Но после захвата власти талибами в августе 2021 года, последовавшего за двумя десятилетиями относительного порядка под контролем международных миротворческих сил, почти все 26 приютов для женщин, действовавших при прежнем прозападном правительстве, были закрыты. Это оставило таких женщин, как Морсал, без защиты перед жестоким обращением.
«Мой муж погиб, служа в национальной армии [прежнего правительства], и у него не было собственного дома», — рассказала Морсал в интервью РСЕ/РС, добавив, что у неё не было другого выбора, кроме как пойти к родственникам мужа — в место, которое она описывает как «дом насилия».
«Мой деверь оскорбляет меня и проявляет ко мне жестокость. Я ушла к сестре, но её муж не захотел, чтобы я жила с ними, и мне пришлось вернуться к родственникам мужа».
Во время стремительного наступления талибов на афганские города летом 2021 года многие женские приюты начали закрываться, опасаясь расправы. Во многих случаях сотрудники приютов уничтожали конфиденциальные документы и бежали вместе с женщинами, которым оказывали помощь.
Афганский полицейский охраняет женщин в парандже, покидающих семинар по домашнему насилию в Герате. 24 ноября 2009 года
Ещё до возвращения талибов к власти приюты для женщин подвергались ожесточённой критике в глубоко патриархальном и консервативном афганском обществе.
Домашнее насилие — обычное явление в стране. Принудительные браки являются нормой, а уровень самоубийств среди женщин в Афганистане остаётся одним из самых высоких в мире.
Сотрудники приютов, некоторые из которых работали в полной тайне, стояли перед мучительным выбором: продолжать работу и подвергать опасности сотрудников и постоялиц, или закрыться и вернуть женщин в семьи, где их подвергали насилию.
Морсал и несколько других женщин, опрошенных РСЕ/РС из разных регионов Афганистана, рассказали, что приюты предоставляли безопасное пространство, психологическую и юридическую помощь, а также другие услуги для женщин, пытавшихся сбежать от жестоких мужей, родственников или избежать принудительных браков.
Без приютов, по их словам, у них нет иного выхода, кроме как оставаться с абьюзерами, поскольку «вне этого круга у них просто нет жизни» — в ультраконсервативном обществе, где развод табуирован, а от женщин ожидается, что они будут терпеть всё и оставаться с мужем, несмотря ни на что.
ООН заявляет, что «жестокая дискриминация» женщин со стороны властей талибов «может квалифицироваться как преследование по признаку пола — преступление против человечности — и быть признана гендерным апартеидом».
Более того, как говорится в докладе ООН от 3 июля, миллионы афганских беженцев, которых принудительно возвращают из стран, куда они сбежали от талибов, создают дополнительную нагрузку на систему.
С сентября 2023 года более 2,43 миллиона не имеющих документов афганских мигрантов — свыше трети из них женщины и девочки — вернулись из Ирана и Пакистана.
«Увеличивающийся темп возвращения перегружает и без того истощённую гуманитарную систему Афганистана, при этом именно женщины и девочки несут основное бремя последствий», — говорится в заявлении ООН.
«Возвращенцы подвергаются повышенному риску гендерного насилия, ранних и принудительных браков, торговли людьми и сексуальной эксплуатации — усугублённому нехваткой базовых ресурсов».
Плакат с изображением верховного лидера Талибана Хибатуллы Ахундзады на дороге в Кабуле
Тем временем, 8 июля Международный уголовный суд выдал ордера на арест высокопоставленных лидеров талибов в Афганистане, заявив, что имеются «разумные основания» подозревать Верховного лидера Хайбатуллу Ахундзаду и главного судью Абдул-Хакима Хаккани в совершении «преступлений против человечности в виде преследования по признаку пола».
Министерство по делам женщин закрыто
В северной провинции Кундуз 26-летняя домохозяйка на условиях анонимности рассказала РСЕ/РС, что насилие в семье, в сочетании с нищетой и отсутствием перспектив, загнало её в замкнутый круг.
Мать двоих детей живёт в одном доме с мужем, его родителями и братьями. Недавно её муж, с которым она прожила семь лет, взял себе вторую жену.
«Это семья очень строгая, жестокая и безжалостная. Их жестокое обращение спровоцировало у меня постоянные головные боли и депрессию, но я не могу пожаловаться государству», — рассказала она.
«Ко всему прочему, я живу в крайней бедности — у меня нет даже нормального одеяла и подушки, нет работы, нет возможностей», — добавила женщина, рыдая.
Она не уточнила, почему не может обратиться к властям, но талибы закрыли министерство по делам женщин, созданное при прежнем правительстве, и заменили его министерством по делам добродетели и порока, которое следит за соблюдением строгого «морального» кодекса талибов.
Мужчина проходит мимо ворот с вывеской Министерства поощрения добродетели и предотвращения порока, пришедшего на смену Министерству по делам женщин в Кабуле. 17 сентября 2021 г.
«На данный момент в Афганистане нет ни одного органа или учреждения, куда бы женщины — жертвы насилия — могли обратиться, чтобы рассказать о своих проблемах, получить защиту», — говорит Роя Дадрас, бывшая пресс-секретарь министерства по делам женщин.
«В результате количество принудительных и ранних браков, случаев домашнего насилия и женских самоубийств достигло пика», — добавила она, не приводя конкретных данных.
РСЕ/РС обратилось за комментарием к представителям талибов в Кабуле, но ответа не получило.
Министерство по делам добродетели и порока заявило, что в последние дни «спасло» 17 женщин от домашнего насилия. Подробностей оно не предоставило.
В июне министерство сообщило, что за последние три месяца рассмотрело 85 дел, связанных с наследственными спорами, 101 случай «жестокого обращения» и 68 случаев принудительных браков.
Подробности не были оглашены.
Последние оставшиеся приюты
Активистка Мэри Акрами открыла первый в истории Афганистана приют для женщин — Центр развития навыков афганских женщин — в 2003 году.
В интервью РСЕ/РС Акрами рассказала, что центр размещал около 80 жертв домашнего насилия в столице Кабуле, предоставляя им психологическую и юридическую помощь, а также проводя курсы грамотности для постоялиц, большинство из которых никогда не учились в школе. Центр также обучал базовым бытовым навыкам — например, шитью и кулинарии.
После многочисленных угроз Акрами была вынуждена покинуть Афганистан.
Центр остаётся одним из немногих приютов, продолжающих работу, но, по словам Акрами, талибы изменили порядок его функционирования. Подробностей она предоставить не смогла.
РСЕ/РС также обратилось за комме.нтарием к нынешнему руководителю центра — известной правозащитнице Махбубе Серах — но ответа пока не получило